Повесть

Маленькая Мари

И вот тогда, из слез, из темноты, Из бедного невежества былого Друзей моих прекрасные черты Появятся и растворятся снова. Белла Ахмадулина Я иду по коридору сквозь строй приотворенных, любопытствующих дверей к собственной, самой последней двери, а из-за неё по всему общежитию несется пронзительный и вызывающий голос певицы: Мари не может штопать и стирать, Зато умеет […]

Черный ридикюль

По волнам ее памяти Я прискакала с работы в распухшем от дождя пальто. Зонтик недавно поломался, до мастерской ноги не доходили. А чтобы купить (но главное — разыскать, в очереди достоять) все эти кефиры, супо­вые наборы, бычков в томате, вялую картошку, начавший прорастать лук, масло бутербродное и сметану столовую, я пробежала всю Садовую, пошарилась по […]

В августе шестьдесят второго, или Лицо еврейской национальности

Жуткой жарой начинался в Новосибирске август, последний месяц лета и первый — бархатного сезона. И все кинулись в отпуск. Уехал с приятелями на Кавказ мой муж. Регина Павловна Потоцкая, моя начальница, отправилась в ялтинский санаторий ВТО. Исполнять же ее обязанности пришлось доверить мне, невзирая на мою беспартийность: должность второго литсотрудника пребывала уже месяц вакантной.

В прощаньи и в прощеньи…

Счастливы не настаивающие на правоте своей, ибо никто не прав либо все правы. Х. Л. Борхес. «Фрагменты апокрифического евангелия». Засыпав макароны в кипящую воду и покидав на ско­вороду котлеты, я метнулась в комнату к телевизору — нужно было успеть к одиннадцатичасовой информационной программе, утренние я все пропустила.

Огород нашего детства

I. Сны Этой ночью мне приснились сразу три сна. Один за другим. Но абсолютно друг с другом не связанные. Первый: у нас собака, темно-рыжая. Ирландский сеттер, что ли? Но более массивная, приземистая. И спина у нее покрыта какой-то пищевой массой, нечто среднее ме­жду холодцом и мороженым. На холодец похоже цветом — серое, переходящее в белое, […]

Поминальная молитва

1. Поминальная молитва В четверг вечером позвонила моя школьная подруга Таня Шлесс. Теперь-то она Ватина, поменяла фамилию полвека назад, когда вышла замуж; через пять лет развелась, но осталась «по мужу». А я по-прежнему думаю о ней как о Шлесс, так называю — и очно, и заочно. Ей эта красивая фамилия пристала гораздо больше.

Бедный Юрик!

Предисловие автора Одному из первых сборников моих повестей предшествовало такое обращение к читателю: «Я пишу про людей. Не знаю, в каком жанре. Назвала бы это мемуарами, потому что все персонажи моих опусов — мои ближайшие родственники, или друзья, или сослуживцы. Но мемуары обязаны быть документальными и достоверными, а я, в случае необходимости, могу и присочинить, бывшее черным превратить в белое или розовое, поменять плюс на минус — все то, […]

Старухи

Двойной портрет Уметь быть старым — это искусство, которым владеют лишь немногие. Франсуа де Ларошфуко На склоне лет становишься дальнозорким. Я имею в виду не только зрение, но и память. Чем дальше от сегод­няшнего дня расположено прошлое, тем живее ты вспо­минаешь события той жизни, детали быта, людей, давно умерших. Особенно людей. Не обязательно близких. Фи­гуры […]