Мой любимый старый дед, а также его предки и потомки

* * *

Так думала я, затевая эти воспоминания. Но запасшись толстой стопкой бумаги, набравши в грудь побольше воздуха и, насколько воз­можно, раскрепостив свои догматические установки, я в конце концов убедилась, что ничего путного из моей писанины не выходит.

Видимо и мне, вопреки моим претензиям на широту взглядов и полет ума, присуща эта доминирующая семейная манера сухих лабораторных исследователей: собирать крупицы фактов, их систематизировать, ана­лизировать, сравнивать сальдо с бульдо. Это обо мне писал Гумилев:

Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтете, не смерите,
Никогда никуда не пойдете,
Коль на карте путей не найдете.

С тем и остаюсь. Глядя с изумлением вослед деду. О котором сказал другой поэт. Другого масштаба:

И мимо всех условий света
Стремится до утраты сил,
Как беззаконная комета
В кругу расчисленном светил.


[1] Впрочем, недавно у меня в руках оказалась любопытная казенная бу­мажка, датированная 16 сентября 1960 года. В справке, выданной Томским горисполкомом за подписью его председателя А. Кафтанчикова, написано: «Тов. Калабухов Иван Григорьевич с 1958 года состоит на очереди для полу­чения квартиры в домах местного Совета. Очередь его 64-я. Ввиду тяжелого положения с жильем в городе предоставить квартиру тов. Калабухову И. Г. в 1960 году не предоставляется возможным».

Оставить комментарий